Министр образования и науки Ольга Васильева рассказала в интервью РИА Новости о том, какие специалисты сегодня нужны Арктике, где могут появиться новые опорные вузы и когда родившие студентки смогут переводиться на бюджет. Она также поделилась своим отношением к переносу выборов в Российской академии наук и изменениям ЕГЭ и рассказала о выявленных хищениях в министерстве. Беседовала Анна Терехова.
– Ольга Юрьевна, недавно закончился форум, посвященный развитию Арктики, где президент Владимир Путин сообщил, что поручил правительству создать отдельную структуру по развитию Северного морского пути. Будут ли здесь участвовать подведомственные Минобрнауки учреждения?
— Я думаю, что да. Если будет соответствующее поручение. Мы же входим в комиссию по Арктике. Конечно, я думаю, что без наших вузов арктическая история состояться не может. Потому что у нас человеческий капитал, тем более молодой. Я предполагаю, что, конечно, образование — это одна из основных сфер арктического развития.
– В своем выступлении на форуме “Арктика — Территория диалога” вы уже обозначили направления развития кадрового потенциала региона. Но какие специальности сегодня наиболее востребованы в вузах арктической зоны?
– У нас восемь вузов, 17 филиалов, у нас 30 тысяч человек обучаются здесь. И понятно, что это инженеры, это профессии, которые связаны с горной добычей; это профессии, которые связаны с добычей газа и нефти; это экологи, это арктическая медицина; это профессии, связанные с социальной жизнью: педагоги, в первую очередь медики, которые занимаются не просто арктической медициной, а просто медициной как здравоохранением граждан. Такие специальности, которые выполняют арктическую направленность, их 16 в перечне. И, конечно, они связаны со всеми отраслями экономики, которые здесь есть. Особенно очень много специальностей связано с науками о море.
Среди бюджетных мест 44% у нас инженеров, 19% — это учителя, педагоги, 8% бюджетных мест — это врачи. Это то, что должно способствовать развитию социокультурной среды, в первую очередь говоря об этих специальностях.
– Вы также говорили о возможном появлении в Мурманске опорного университета. По каким специальностям этот вуз будет готовить выпускников?
– У нас есть в одной части Арктики Северный вуз, где мы с вами были два дня, — это САФУ, который решает определенные задачи. В частности, 24% студентов у нас работают на оборонном комплексе здесь. Здесь определенное направление этого вуза, определенная направленность подготовки. Говоря о Мурманске, о ходе дальнейшей организации вуза как государственного университета, я еще делала упор, что это будет несколько лет, так же как становился САФУ — почти десять лет становление шло. Вуз в Мурманске может стать вторым форпостом в той части региона. Там будет другая направленность: будет горно-добывающая, прежде всего это будет все, что связано с морем в части рыболовецкого направления деятельности и специальности. Мурманский государственный университет подал заявку на опорный вуз, и специальная комиссия сейчас детально ее рассматривает, как и все остальные, поступившие в рамках второй конкурсной волны этой программы. У нас 86 заявок от вузов из 57 регионов. Каждая заявка будет рассматриваться на соответствие всем параметрам конкурса. Решение о победителях отбора комиссия будет выносить в середине апреля.
– Из каких именно регионов уже поступили заявки на участие в конкурсе создания опорных вузов?
– Подали заявки и технические вузы, и педагогические вузы, наши отраслевые вузы, вузы сельхозакадемии, медицинские и транспортные, которым мы также разрешили участвовать. Это и Тыва, это и Бурятия — государственные университеты; это Читинский государственный университет. Это регионы, в которых мало учебных заведений.
– В каких регионах, по вашему мнению, они были бы необходимы?
– У нас обязательная триединая задача: вуз должен стать научным центром; центром, который готовит кадры для региона; региональная власть участвует в этом процессе, она заинтересована в этом; и третье — вуз становится социокультурным центром региона. Поэтому комиссия и отбор достаточно жесткий.
– Ранее вы говорили о намерении обсудить с ректорами возможность введения письменного экзамена при поступлении в вузы. Обсуждается ли уже этот вопрос в отношении тех вузов, которым сейчас такого права не предоставлено? Когда можно ожидать введение такого экзамена?
– Минобрнауки ввело возможность письменного испытания по определенным специальностям и направлениям подготовки еще в 2014 году, включая педагогические направления. И кроме того, постановлением правительства Российской Федерации далеко не первый год подряд утверждается перечень организаций, которым предоставляется такое право. Прежде всего это связано с какой-то направленностью. Понятно, что МГИМО не может без языковой подготовки принимать всех абитуриентов. Например, Московский государственный университет для всех гуманитарных направлений проводил письменный экзамен по истории. Я считаю, что это абсолютно справедливо. А педагогические вузы не использовали свои возможности.
Я считаю, что это не должно стать такой неожиданностью для родителей. Это нужно заранее делать.
– Вы говорили, что наиболее актуален вопрос таких экзаменов для медицинских и инженерных. Такие вузы подавали заявку?
— Пока нет. Я думаю, что мы потихонечку к этому придем. И вузы министерства здравоохранения сами определят необходимость, мне кажется, они тоже заинтересованы в качестве поступающих абитуриентов.
– А как вы оцениваете модель устной части ЕГЭ по русскому языку, разработанную Рособрнадзором? Довольны ли вы изменениями в контрольно-измерительных материалах экзамена, которые произошли за последние годы?
– Рособрнадзор проводит огромную работу по усовершенствованию экзаменационных материалов. Что изменилось: впервые введена, хотя раньше она была, как известно, устная часть в ЕГЭ. В 2017 году пройдет апробация устной части в ГИА. Что касается ЕГЭ, то оно пройдет только в пилотных регионах, их немного. А уже после 2017-го мы примем решение по всеобщей оценке именно после 11 класса. А пока у нас девятые классы сдают все, а, соответственно, 11-е классы — это пилотные регионы.
– Вы поддерживаете проведение устной части ЕГЭ по русскому языку в отдельный день?
– Я поддерживаю, потому что я не вижу ничего сверхъестественного в том, что сдача устной части должна проходить в отдельный день. Я не вижу здесь ничего такого, что бы противоречило здравому смыслу.
– Не планируется снова продлить для крымчан возможность выбора между ЕГЭ и обычным экзаменом?
– Для крымчан у нас продлен выбор еще на 2018 год. Эти возможности закреплены федеральным законом в июле 2016 года, и до 2018 года включительно они могут выбирать, сдавать ЕГЭ в традиционной форме либо сохраняется та аттестация, которая была привычной. После 2018 года это будет штатный режим, и, в общем-то, по нашей информации, все школы к этому готовы.
– Ранее стало известно, что финансирование вузов из программы повышения конкурентоспособности “5-100” было несколько сокращено на ближайшие три года. Какие именно расходы будут урезаны?
– Действительно, вы знаете, что эта цифра звучала, на сколько было сокращено финансирование. Но все эти вузы входят в программу развития образования на 2013-2020 годы. И в 2017 году мы увеличили финансирование вузов по этой программе на 5,7% или на 14,6 миллиарда рублей, что, конечно, касается и “5-100”. Получается, что некое выравнивание все равно есть. То есть бюджет сокращен непосредственно по программе “5-100”, но в общей программе развития образования они получили больше, как и все вузы. Объем финансового обеспечения будет расти, он будет восполнен. Так как программа “5-100” рассчитана все-таки на другое, то понятно, что они очень по этому поводу переживают. Они знают, что они дополучат свое финансирование. Я думаю, что здесь не будет каких-то больших таких вопросов.
– В последнее время часто поднимается вопрос о качестве диссертаций. Будет ли министерство прорабатывать политику в этой области?
— Политика у нас жесткая, потому что я считаю, что качество диссертаций должно быть очень высоким. И в целях повышения экспертиз диссертационных работ, вообще всего экспертного сообщества, мы привлекаем людей, которые действительно достойны быть экспертами. И на сегодняшний день у нас максимальная открытость, потому что у нас в интернете практически все документы, которые есть, они доступны — и рефераты, и тексты диссертаций. Дело в том, что мы упростили, конечно, основные диссертационные процедуры, сейчас там многое автоматизировано, это тоже большой плюс. Но самое главное — это качество работы. Потому что за этим прежде всего должны следить те вузы, те научные организации, которые готовят будущих кандидатов и докторов. Мое глубочайшее убеждение, что качество работы аспиранта зависит больше всего от его научного руководителя, как он с ним работает. Работа с дипломником, работа с аспирантом — это кропотливая работа.
– Большое внимание сейчас приковано к диссертации главы Минкультуры Владимира Мединского. Как вы относитесь к решению диссовета МГУ не рассматривать его диссертацию?
– Диссоветы МГУ закрываются. Сейчас же МГУ перешел на другую систему. Те диссоветы уже ликвидированы и будут принимать диссертации уже по новым правилам. Как раз у нас в четверг на правительстве было это решение.
В диссертации (министра культуры – ред.) нет плагиата. И все оппоненты Мединского это подтверждают. Он готов к открытому диалогу с оппонентами. И именно в ходе, я так понимаю, дискуссии научной будет обсуждаться научность. Но я также могу сказать вещи, которые могут не всем понравиться. Я глубоко убеждена и ратую только за высокое качество работ. Я считаю, что по-другому нельзя.
В то время, когда я была аспирантом и писала докторскую диссертацию, отношение к работам было трепетное. Это не были “пирожки”. Сейчас есть другой момент, который меня очень напрягает. Теперь получается, что каждый человек может подать письменное заявление, находя какие-то заимствования и так далее. Мне хочется сказать, что здесь не должно быть никаких политических мотивов, не должно быть никаких личностных мотивов. Здесь должна быть очень строгая научная оценка. И потом, я много раз говорила и еще раз скажу, что когда пишется работа по истории, то невозможно не указывать предшественников, которые занимались этой темой. Есть понятие научной этики.
Поэтому я всегда своих аспирантов и учеников заставляю предельно осторожно относиться к тексту. Мы встречались со случаями, и их достаточно много, когда кто-то сводит счеты. Но это человеческий фактор, который никакого отношения к науке не имеет. Вот этот момент, конечно, нужно останавливать. Здесь нужно вернуть тот пиетет к научному труду, который был. Потому что, конечно, 90-е годы нас подкосили массовостью защит. Это, конечно, нивелировало отношение. Но вообще, я совершенно точно могу сказать, потому что я была аспиранткой академии наук и я сама поступала, другое отношение было. Потому что это была пахота. Написать работу – это пахота. И вообще у историков очень мало плагиата, почему? Потому что дни и ночи ты проводишь в архиве. Это я про свою отрасль говорю.
– Прорабатывает ли Минобрнауки исключение человеческого фактора из системы защит или снижение его влияния?
– Человеческий фактор всегда превалировал во всех историях нашей жизни. Но здесь нужно подходить очень взвешенно и стараться убирать так называемое сведение счетов. Нужно подходить очень жестко, четко (к этом вопросу — ред.), соответствует работа параметрам научной работы или нет. Положение о ВАК начинается с того, что диссертация, в которой есть плагиат, не может быть защищена. Так было раньше. Так и сейчас. Все сохранено. Только тогда это было очень четко и жестко. Конкретные шаги министерство продумывает. Они прежде всего должны быть правовые.
– Вы говорили о необходимости возвращения обязательных защит в аспирантуре. Принято ли уже по этому поводу окончательное решение, когда его можно ожидать?
– Мы ищем оптимальные решения. Потому что итоговых решений пока нет. Потому что логическая цепь должна быть между выпуском аспирантуры и представлением диссертации в диссертационный совет. Это было все раньше. Допустим, еще 20 лет назад было трудно себе представить, что аспирант заканчивает аспирантуру без защиты. Это было просто невозможно себе представить. С точки зрения мотивации мы все понимаем, но ищем такое наиболее правильное итоговое решение. Потому что сейчас аспирантура – это у нас очередная ступень образования, поэтому здесь нужно какие-то правовые вещи искать, чтобы выйти из этого тупика. Я не думаю, что это будет долго. Потому что это не является каким-то новшеством и не требует каких-то неимоверных затрат. Я искренне считаю, что не может аспирантура заканчиваться выдачей справки без защиты работы.
– В марте должны были пройти выборы президента РАН, но они перенесены на сентябрь. Как вы относитесь к решению перенести выборы президента РАН? Не навредит ли это академии? Высказывались мнения, что за эти полгода ситуация в академии может ухудшиться без президента. Кого вы видите на этом посту?
– Мы в прекрасных отношениях и активно сотрудничаем с РАН. У нас много научных проектов. Выборы в РАН – это абсолютно регулярная процедура, которая относится к компетенции, прежде всего, академического сообщества, и министерство никогда не вмешивалось в этот процесс. Я думаю, что все будет так, как оно должно развиваться. И. о. президента академии назначен, поэтому президиум продолжает работу. Поэтому давайте дождемся осени. Мы будем работать с любым достойным человеком, который будет избран.
– Ранее СМИ сообщили о том, что Генпрокуратура выявила хищения при расходовании средств бюджета бывшим руководством департамента науки и технологий Минобрнауки. Ведомство разбирается в механизмах по принятию мер для возвращения этих средств в федеральный бюджет. На каком этапе проработка этих мер? Каков объем хищений? Ведется ли расследование? Будет ли проведена ревизия в Минобрнауки в целом?
– Эти дела находятся в следственных органах. Объем хищений на сегодняшний день, который был заявлен, это порядка 130 миллионов рублей. Здесь, конечно, усматривается мошенничество, и мы, естественно, ждем решения от правоохранительных органов наших, которые ведут расследование, и все предписания, которые нам адресуются, они изучаются и подлежат исполнению.
Какие предписания: о том, что выявлены хищения и что должны быть приняты меры по их возвращению в бюджет. Но это только начальный этап следственных мероприятий. Поэтому сказать трудно, как все это будет происходить реально.
Это была внутренняя проверка, о чем уже писали средства массовой информации. У нас был создан контрольно-ревизионный департамент под моим ведением. И это как раз я и попросила сделать проверку, которая выявляла в ходе мероприятий вот те самые нарушения, которые есть именно в департаменте науки. Работа департамента идет и сейчас.
– Недавно были назначены еще два ваших заместителя. Хотелось бы узнать, какие вопросы и какие заместители будут курировать.
– У нас полный боевой комплект. Зенькович – статс-секретарь, у него международное сотрудничество и информационный департамент. Татьяна Юрьевна Синюгина, которая пришла, это зам, который будет заниматься общим образованием, это главное ее направление. У Трубникова – наука и аттестация научных кадров. У Огородовой – высшая школа и профобразование, а Переверзева – соответственно, финансы и бухгалтерия. У Вениамина Шаевича (Каганова) — воспитание, молодежная политика и департамент по защите детей. Ирина Владимировна Кузнецова — координирует работу в сфере управления имуществом, управления делами, а также в сфере стратегии, анализа и прогноза.
Под моим прямым управлением пока остается контрольно-ревизионный департамент. Он напрямую подчинен мне с самого начала.
– Появлялись ли новые жалобы из регионов о низкой зарплате учителей? Известно ли вам о жалобах учителей Забайкальского края, где вместо стопроцентной льготы на оплаты услуг ЖКХ власти региона ввели фиксированную выплату, которая не покрывает расходы? Будете ли обсуждать этот вопрос с губернатором?
– Вы знаете, губернатор сделала все возможное. Я общалась с ней две недели назад. Здесь, вы знаете, регион очень сложный. Она делала очень многое и до Нового года. Эта история тоже была известна. Все недоплаты были покрыты. Последняя часть была покрыта в начале января этого года. Там сложная очень ситуация. Это человек, который руку держит на пульсе, и она сопереживает тому, что происходит. Если есть сигналы, то мы должны помнить что зарплата учителей и всех наших “указников” – это одна из главных задач руководителей регионов. Поэтому понятно, что стараются все. Это важнейшая статья социальных выплат. Если какие-то перекосы и были, то они были связаны в первую очередь с январскими праздниками. ОНФ сейчас обнародовал данные по Кургану. Сейчас мы будем проверять. Я думаю, что все руководители регионов выполнят свои обязательства. У меня даже сомнений нет.
– Вы говорили о важности работы психологов в школах, увеличении бюджетных мест в вузах по этой специальности и, соответственно, увеличении количества школьных психологов. На каком этапе сейчас эта работа? Будет ли возвращена полноценная ставка психолога в каждой школе?
– Очень многое зависит от директора школы, от того, как он будет рассчитывать эти ставки. Не от меня это зависит. Если будет моя воля, конечно, я бы хотела, чтобы психологи работали с нашими детьми.
Потому что у нас в общеобразовательных организациях работает сейчас 16 141 педагог-психолог. Практически это один педагог на 2,5 школы. Не всегда подросток может поговорить о тех проблемах, которые у него накопились. Ведь подростковый возраст — это особый возраст у человека. Он может взрослому постороннему человеку, хорошо если это будет профессиональный человек, поведать о своих проблемах, которые его мучают, и в меньшей степени — родителям или близким друзьям. Поэтому мне кажется, что эта цифра, что на одного педагога-психолога сейчас в среднем приходится 800 учеников, эта цифра, на мой взгляд, очень о себе говорящая. Что касается детских садов, то там чуть лучше ситуация. Там, получается, тоже один психолог на 400 детишек. Психологическая помощь должна быть. У нас норматив по количеству детей на ставку педагога-психолога установлен только в отношении детишек с ОВЗ. Там один человек психолог и 20 детишек, с которыми он может общаться и работать. Поэтому мы, конечно, прорабатываем вопрос, чтобы такая цифра была и для дошколят с ОВЗ по психологической помощи. Что касается подготовки психологов, то мы увеличили контрольные цифры приема, причем здорово увеличили в этом году. У нас в этом 2017/2018 учебном году 5 647 мест, а было — 4 175. Это приличное увеличение.
– Занимается ли Минобрнауки решением проблемы с группами смерти? Какие возможности здесь есть у школ?
– Я думаю, что мы не ответим с вами на этот вопрос однозначно. Неслучайно сейчас в Санкт-Петербурге мы собрали наших министров региональных, самых серьезных специалистов, которые работают в этой области, области детского суицида, включая главного психиатра детского.
Я думаю, что это проблема многогранная: и социальная, и проблема семьи, проблема школы, проблема ребенка. Подростковый возраст — наиболее сложный период для любого человека. Я думаю, здесь нужно работать и с родителями. У нас сейчас 9,5 тысячи центров психолого-педагогических. Я понимаю, что, наверное, родители заняты, что возможность смотреть социальные сети, с кем и как общается их ребенок, не у всех есть. Опять же, очень хорошо надо знать психологию подростка. Потому что его отношение к миру, оно иное, чем у взрослого человека или малыша, который моложе него. Есть такой термин, я над ним много размышляю, – это недолюбленность детей. Потом, подростку всегда кажется, что он один против мира. Каждый проходил через этот период. Непонимание, как казалось, самое главное именно от родителей идет, друзья могут оценить все твои радости и горести. Я думаю, что это проблема очень большая и многогранная. Но делать что-то надо, и делать будем, конечно.
– На Московском международном Салоне образования, который пройдет 12-15 апреля, в этом году будут представлены возможности разных сегментов образования. Как будет развиваться система дополнительного образования детей? Продолжится ли тренд на развитие робототехники и создания детских технопарков?
– Да, конечно. Все это останется, так как дополнительному образованию детей уделено особое внимание. И по результатам конкурсного отбора в 2016 году мы определили 16 организаций, которые у нас стали грантополучателями по обновлению содержания технологии дополнительного образования в 16 субъектах Российской Федерации.
На эти грантовые цели было предусмотрено почти 86 миллионов рублей. И в ходе отбора мы увидели самые разные общественные организации с потрясающими практиками. И победителем признана совершенно безоговорочно автономная коммерческая организация допобразования из Томска “Открытый молодежный университет” с объемом финансирования почти 3 миллиона рублей. На сегодняшний день с целью совершенствования механизмов дополнительного образования мы будем переходить на подушевое финансирование. И сейчас у нас есть семь пилотных проектов. Мы решили посмотреть, как это получится. В семь субъектов Российской Федерации направлены определенные деньги на подушевое финансирование, посмотрим результат. То есть мы не разом все перевели, всю систему. Посмотрим, какой будет результат при таком финансировании. Также в настоящее время у нас 18 субъектов РФ имеют 24 технопарка. Количество технопарков будет только увеличиваться по стране.
– Еще одна центральная тема Салона ‒ “пятая четверть”. В преддверии летнего сезона хотелось бы спросить, как в этом году будет усилена безопасность детского отдыха?
– Министерство сейчас разрабатывает проект закона о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования государственного регулирования в организации отдыха и оздоровления детей. Проект сейчас разработан с учетом предложений профильных ведомств и направлен на совершенствование правовой базы в отношении повышения качества, а главное — безопасности наших детей.
– Сейчас проект проходит все необходимые этапы утверждения, после чего будет направлен в Минюст России. В случае принятия норма будет действовать уже через десять дней со дня опубликования документа, и родившие студентки смогут воспользоваться этим правом.Это направлено на то, чтобы девочки смогли закончить обучение. И рассматривается также вопрос о группах присмотра. В некоторых вузах есть детские сады — в САФУ есть детский сад. То есть не только группы присмотра, а именно детский сад, куда они отдают своих детишек, пока сами ходят на лекции и семинары. И это не единичные случаи, группы присмотра есть во многих вузах. Это правильно для того, чтобы девочки закончили. Я думаю, что уже к следующему учебному году это уже все будет отлажено.
